Просмотры страницы

НЕСКОЛЬКО ШТРИХОВ К ПОРТРЕТУ СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДКИ НАКАНУНЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
	ЮРИЙ ЛЕВЧЕНКО Генерал-майор Президент Фонда ветеранов военной разведки
	«Внезапно, без объявления войны фашистская Германия совершила агрессию против СССР». Так, или близко к этому, начинаются почти все публикации и разговоры о начале Великой Отечественной войны советского народа. Но никто и никогда не задумывался над тем, что такое определение является смертельным приговором  разведке  страны. Наиглавнейшая задача разведки — заблаговременное предупреждение высшего руководства государства о возможном ВНЕЗАПНОМ нападении противника. Разведка (здесь и далее я не делаю различия между политической и военной разведкой в силу идентичности решаемых ими задач) просто не имеет права не выполнить эту задачу, хотя бы потому, что на ее решение поставлена вся система и многолетняя работа по реализации разведывательных и организационных задач. Насколько внезапным было нападение фашистов на Советский Союз — является основной целью этого короткого анализа. Мы не рассматриваем политические и личностные аспекты проблемы — рассматриваем только факты.
Итак: 21 июня 1940 года главнокомандующий сухопутными войсками Германии Браухич получил от Гитлера приказ разработать план войны с Советским Союзом. К этому времени Германия захватила 11 стран Европы: Австрию, Чехословакию, Польшу, Данию, Норвегию, Бельгию, Нидерланды, Люксембург, Францию, Югославию, Грецию и находилась в состоянии войны с Англией. Советский Союз был тринадцатым. Директива № 21 — План «Барбаросса» — подписана Гитлером 18 декабря 1940 года. Решение о войне с СССР и общий план будущей кампании был оглашен Гитлером уже вскоре после победы над Францией — 31 июля 1940 года.
Предполагалось нанести Советскому Союзу два мощных удара: южный — на Киев и в излучину Днепра с глубоким обходом района Одессы и северный — через Прибалтику на Москву. Кроме того, предусматривалось проведение на юге самостоятельных операций по захвату Баку, а на севере — удар немецких войск, сконцентрированных в Норвегии, в направлении Мурманска. Гитлеровское командование, готовясь к войне с Советским Союзом, придавало огромное значение политической и оперативно-стратегической маскировке агрессии. Предполагалось провести серию крупных мероприятий, которые должны были создать впечатление о приготовлении вермахта к операциям в Гибралтаре, Северной Африке и Англии. О замысле и плане войны против СССР знал весьма ограниченный круг лиц. На совещании в Бергхофе 31 июля было принято решение выяснить: будут ли Финляндия и Турция союзниками в войне против СССР. Чтобы втянуть эти страны в войну намечалось отдать им некоторые территории Советского Союза после успешного завершения кампании. Тут же были рассмотрены соображения об урегулировании венгерско-румынских отношений и гарантиях Румынии. В результате кропотливой работы и родилась знаменитая Директива № 21 — План «Барбаросса» "Директива № 21 План «Барбаросса» Фюрер и верховный главнокомандующий вооружёнными силами Верховное главнокомандование вооружённых сил Штаб оперативного руководства Отдел обороны страны № 33408/40. Совершенно секретно Ставка фюрера 18.12.40 г. Германские вооружённые силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании ещё до того, как будет закончена война против Англии. (Вариант «Барбаросса»). Сухопутные силы должны использовать для этой цели все находящиеся в их распоряжении соединения, за исключением тех, которые необходимы для защиты оккупированных территорий от всяких неожиданностей… Приказ о стратегическом развертывании Вооруженных сил против Советского Союза я отдам, в случае необходимости, за восемь недель до намеченного срока начала операции. Приготовления, требующие более продолжительного времени, если они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15.05.41 года."
План разрабатывается, нападение готовится, вся Германия становится на военные рельсы, а советская разведка ничего об этом не знает? Во многих исследованиях российских и зарубежных историков давно укоренился миф, что нападение стало внезапным для СССР, что Сталин прозевал этот стратегический момент из-за недостатка достоверной информации от разведки. Но так ли это? Действительно ли советское руководство испытывало дефицит сведений о подготовке вермахта к войне и дате вторжения гитлеровских войск? Когда и что сообщала разведка о планах Гитлера? На мой взгляд очень точными являются ответы на эти вопросы военного историка, в прошлом сотрудника внешней разведки СССР Арсена Бениковича Мартиросяна.  Такие сообщения, в том числе и с указанием различных вариантов разгрома наших войск, стали поступать в Москву еще с 1935 года. А с конца 1936 г. уже было известно, что в Германии разработан первый вариант плана агрессии, носивший в то время «скромное» название «Восточная кампания». Информация об этом была доложена Сталину 10 февраля 1937 г. Информационные сигналы о возможном нападении Германии на Советский Союз поступали и в 1938–1939 годах. К тому же Гитлер… сам выболтал Сталину примерный срок нападения в своем майском (1941 г.) письме, в котором прямо указал, что примерно 15–20 июня он якобы начнет переброску своих войск с германо-советской границы на запад. Хотя на стол Сталина начали ложиться донесения разведки иного рода, в том числе и с более или менее точными сведениями о дате нападения. Что говорят архивные материалы? А они говорят о том, что советская разведка в последние 10 дней до начала войны аж 47 раз абсолютно точно или относительно точно называла дату фашистского вторжения. Именно поэтому Сталин 18 июня 1941 года санкционировал объявление боевой тревоги в войсках прикрытия. Понимая то, что без разведки невозможна правильная оценка ситуации в мире, весной 1937 года на расширенном заседании военного Совета при наркоме обороны  Сталин сказал: «Во всех областях разбили мы буржуазию, только в области разведки остались битыми как мальчишки, как ребята. Вот наша основная слабость. Разведки нет, настоящей разведки... И вот задача состоит в том, чтобы разведку поставить на ноги. Это наши глаза, наши уши». К этому времени  «ежовые рукавицы» сделали свое дело по уничтожению лучших военных и партийных кадров, в том числе и разведчиков. Даже второе пришествие в разведку Я. К. Берзина не улучшило ситуацию, а, скорее всего, ускорило дальнейшие расправы над разведчиками. Годы «ежовщины»  сильно отразились и на деятельности разведслужбы НКВД. Разведчиков отзывали из резидентур по ложным наветам, им предъявлялись надуманные обвинения в предательстве, многие разведчики были репрессированы. В результате в резидентурах внешней разведки оставалось по одному-два сотрудника и, как правило, молодых, не связанных с прежним руководством ИНО НКВД (разведки). Некоторые резидентуры вообще были ликвидированы. Все это сильно ослабило деятельность внешней разведки, снизило количество добываемой информации в наиболее ответственные предвоенные годы. К этому времени  «ежовые рукавицы» сделали свое дело по уничтожению лучших военных и партийных кадров, в том числе и разведчиков. В историографии можно встретить утверждения, что "материал об основных положениях плана "Барбаросса", утвержденного Гитлером 18 декабря 1940 г., уже через неделю был передан  военной разведкой в Москву". К сожалению, это не соответствует действительности. 29 декабря 1940 г. советский военный атташе в Берлине генерал-майор В. И. Тупиков доложил в Москву о том, что "Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР. Война будет объявлена в марте 1941 года. Дано задание о проверке и уточнении этих сведений". 4 января 1941 г. он подтвердил достоверность своей информация, основанной "не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, который является сугубо секретным и о котором известно лишь немногим лицам".    Сам по себе этот факт является крупной удачей советской разведки, но следует отметить, что эта информация была неточна. 18 декабря Гитлер не отдавал приказа о подготовке войны с СССР (он сделал это еще в июне-июле 1940 г.), а подписал стратегический план войны с СССР — основной документ дальнейшего военного планирования. Сведения о возможном начале войны в марте 1941 г. были безусловной дезинформацией, так как в директиве № 21 "Барбаросса" был указан примерный срок завершения военных приготовлений — 15 мая 1941 г. Таким образом, советской разведке удалось получить сведения о том, что Гитлер принял какое-то решение, связанное с советско-германскими отношениями, но его точное содержание осталось неизвестным, как и кодовое слово "Барбаросса". Поэтому более правы авторы, просто пересказывающие донесение советского военного атташе. Кроме того, со ссылкой на донесение военного атташе,  начальник  Разведуправления  20 марта 1941 г. в докладе "Высказывания, оргмероприятия и варианты возможных боевых действий германской армии против СССР", отметил, что "из наиболее вероятных военных действий, намечаемых против СССР, заслуживают внимание следующие: Вариант № 3, по данным ... на февраль 1941 года "...для наступления на СССР, — написано в сообщении, — создаются три армейские группы: 1-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Бока наносит удар в направлении Петрограда (так в документе); 2-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта — в направлении Москвы и 3-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееба — в направлении Киева. Начало наступления на СССР — ориентировочно 20 мая"". Начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года". Наиболее интересным, в связи с этим, является вывод в конце этого доклада — в духе времени и в соответствии с политической ситуацией (жить всем хочется): "1. На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весной этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира. 2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки". Всем известен факт, что наименьшие потери в первые дни войны понес военно-морской флот СССР, благодаря своевременному выводу из под удара кораблей флота. Это заслуга наркома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова. В то же время Кузнецов в докладной записке от 6 мая докладывает о сообщении военно-морского атташе в Берлине со слов немецкого офицера, что "немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах". Очень ценная, даже ценнейшая информация; в завершение Кузнецов делает вывод: "Полагаю, что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы дошли до нашего Правительства и проверить, как на это будет реагировать СССР". В 1939–40 годах внешней разведке пришлось восстанавливать свои агентурные позиции в Европе, особенно в Германии. Однако важнейшие объекты — такие, как непосредственное окружение Гитлера, высшее руководство национал-социалистической партии, Вермахта, спецслужб — оставались без достаточного агентурного проникновения. В 1939 году к руководству внешней разведкой пришёл 31-летний Павел Михайлович Фитин и возглавлял её на протяжении всей войны. Его высокий интеллект и выдающиеся организаторские способности особенно ярко проявились в военные годы. Только с января по 21-е июня 1941 года он передал Сталину свыше ста информационных сообщений, из которых следовало, что война стоит на пороге нашего дома. И это — не считая более ранних тревожных сообщений. Так, в начале октября 1940 года он докладывает Сталину о телеграмме резидента НКВД в Виши от 30 сентября: «20 немецких дивизий проследовали через Париж к советским границам». Другая телеграмма гласила: «На 1 октября в Восточной Пруссии и бывшей Польше сосредоточено 70 пехотных дивизий, 5 моторизованных и 7–8 танковых дивизий и 19 кавалерийских полков». Вряд ли найдется европейская страна, в которой так или иначе не писали бы о группе немецких антифашистов «Корсиканца» - Арвида Харнака и «Старшины» — Харро Шульце-Бойзена, неточно именуемой «Красная капелла». Группа антифашистского Сопротивления "Корсиканца"-"Старшины" сообщала все более тревожные данные о завершении подготовки Гитлера к нападению на Советский Союз. 16 июня 1941 г. из Берлина в Москву ушла телеграмма, предупреждавшая, что германская агрессия может начаться с минуты на минуту. По указанию начальника разведки Фитина информация немедленно была доложена И. В.  Сталину и В. М. Молотову. В ней, в частности, говорилось:   "Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает: Все военные приготовления Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены и удар можно ожидать в любое время... Объектами налетов германской авиации в первую очередь являются: электростанция "Свирь-3", московские заводы, производящие отдельные части к самолетам, а также авторемонтные мастерские. В военных действиях на стороне Германии активное участие примет Венгрия. Часть германских самолетов, главным образом истребителей, находится уже на венгерских аэродромах... Источник, работающий в Министерстве хозяйства Германии, сообщает, что произведено назначение начальников военно-хозяйственных управлений "будущих округов" оккупированной территории СССР... ...На собрании хозяйственников, предназначенных для "оккупированной территории" СССР, выступил также Розенберг, который заявил, что понятие "Советский Союз" должно быть стерто с географической карты".
Из архивных материалы достоянием становится резолюция Сталина — доходчивая и исчерпывающе простая: «Т-щу Меркулову. Может, послать ваш „источник“ из штаба герм. авиации к е...ной матери. Это не „источник“, а дезинформатор. И.Ст.». Как писал позднее в своих воспоминаниях П. М. Фитин (Сборник юбилейных материалов КГБ, архив СВР, на следующий день Сталин вызвал его и Меркулова (в то время первого заместителя наркома НКВД — начальника Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) к себе. Не предложив им присесть, оставив стоять у дверей кабинета, Сталин молча прохаживался вдоль стола, покуривая трубку и посматривая на наркома госбезопасности и начальника разведки, как бы изучая и прикидывая в уме, понимают ли эти люди всю сложность и остроту обстановки. Наконец Сталин остановился прямо напротив них и, глядя в лицо Фитина, произнес: — Товарищ начальник разведки, не надо мне рассказывать содержание вашего сообщения. Я его прочел. Объясните, откуда и как ваш источник получает информацию? Верите ли вы ему и почему? Можете ли поручиться за его честность и искренность? Сталин, не отрываясь, смотрел в глаза Фитину и внимательно его слушал. Фитин, преодолев внутреннее волнение, подробно объяснил, что источник является убежденным антифашистом и поэтому делится с резидентурой получаемыми им сведениями. Его информация, как правило, подтверждается, и у разведки нет на его счет сомнений. Сталин пошел вдоль стола, не говоря ни слова. Вернувшись к Меркулову и Фитину, остановился, затянулся трубкой, выпустил дым и сказал: — Есть только один немец, которому можно безоговорочно верить, — это товарищ Вильгельм Пик. Все перепроверьте тщательным образом и снова доложите. На обратном пути Меркулов поинтересовался у Фитина, что тот думает о сказанном Сталиным. Фитин не торопился с ответом, и Меркулов ответил сам: — Вероятно, товарищ Сталин подразумевал, что следует доверять только немецким коммунистам. На замечание Сталина необходимо было немедленно отреагировать и принять соответствующие меры. Меркулов распорядился, чтобы разведка срочно составила список всех донесений "Корсиканца" и "Старшины", в которых содержалась информация о готовившейся Германией агрессии. Только с начала 1941 года таких телеграмм в Центре набралось больше сотни, и их перечень занял одиннадцать убористых машинописных страниц. Оставалось переслать документ в Берлин и потребовать от резидентуры подтверждения. Но события опередили намерения руководства разведки. Наступило 22 июня 1941 года. Все, о чем сообщали "Корсиканец" и "Старшина", стало трагической явью. "Календарь" сообщений "Корсиканца" остался в деле и хранится в архиве СВР. В Берлин ушли последние указания об активизации подпольщиков, антифашистского Сопротивления.